Этой ночью приснился очень дивный сон. Дивный не своей формой, но содержанием. Это была уютная комната, залитая солнечным светом. Уютная для работы - фисташковые стены, белые окна, за которыми лишь белый свет и нет ничего. Лучи разбивались о чистые парты из светлой древесины. Со мной в комнате сидело еще двое людей. Их я не помнил, но наделил их образы ощущениями. Первый, то был, будь он человеком, умный, правильный, традиционный, углублённый в тетрадь и мирно что-то решающий. Второй - не желающий ничего делать, скучающий и смотрящий на свет, подперев рукой, которой не было, голову, которой не было. Будь это школа, то первый был бы отличником, а второй двоечником. Но я хорошо отношусь к двоечникам - они часто неплохие люди, первым же моё отношение и не нужно. И вот, я сидел в пиджаке и смотрел в тетрадь. Там были... математические примеры! Я не знал что я должен был решать, но чувствовал что мне нужно было что-то найти. Пока-что я не вспомнил этот термин. Я мучился, пытаясь пробиться сквозь стену загадки. Мне недоставало лишь названия термина. Казалось - вот оно будет у меня и всё! Чувствуя его, я вспомнил: "Инте.. нет..тут что-то более земное... буква Д! Диссонанс.. нет не то... дискри... минант! Дискриминант...". Перед моими глазами, в чистом воздухе учения возникла, сначала рукописная буква "D", затем она встряхнулась и стала четкой, латинской "D", затем края буквы немного оплавились, дав понять, что она написана рукой одного из тех, кто пишет ими всю доску. Взглянув обратно в тетрадь, кроме неё ничего и не осталось. Как его решать, естественно я не помнил, но утром почувствовал острую необходимость повторить весь курс школьной программы по математике. Я вспомнил наших учителей, которые, хоть и были математиками и физиками, а такими живыми - в девятом классе у нас была щупленькая, маленькая старушка с грозным характером, никогда не повышающая голос, но грозно смотрящая на нас. Когда она улыбалась, а делала она это редко, это казалось таким искренним, что вот вот и улыбка спадёт, а доспех вновь будет одет. В перерывах она курила со своим мужем-географом под школой. Вторая так же была строгой, любила подкалывать, когда коршуном проходила между рядов. Со своей короткой черной стрижкой и пиджаком с широкими плечами, она напоминала шарж на немецкого генерала из анекдотов. Её сын убил какого-то парня, говорили. За маской черной косметики, она относилась к нам очень хорошо. В 11 классе у нас была наималейший человек - она называла нас котятками и "діточками" и рассказывала про интегралы и теорию вероятности, словно бы мы были маленькими детьми, изучающими цифры. Это не помогло, но не напрягало нас лишней информацией и серьезностью. Так я о них сужу теперь, переезжая утром в метро над Днепром.
Почему дискриминант? От латинского - разбираю, различаю.